Депутат Госдумы РФ ИВАН САВВИДИ отмечает, что сегодня Ростовская область обладает уникальным лоббистским потенциалом в Федеральном Собрании, которому может позавидовать любой регион страны. Но до
Основатель группы компаний «АГРОКОМ» Иван Саввиди остается единственным донским представителем крупного бизнеса, сумевшим попасть в Госдуму и продержаться там в течение двух созывов. Чем парламентская деятельность привлекла одного из самых успешных ростовских бизнесменов, и что удалось за это время сделать, г-н Саввиди рассказал «ДК» в эксклюзивном интервью.
По мнению Ивана Саввиди, существенных отличий между электоратом депутата и клиентами бизнесмена нет. Различия лишь в механизмах и подходах. «Я вообще считаю, что борьба товаров, борьба людей, борьба за товары и за людей имеет одни корни— методы и принципы во многом схожи»,— добавляет г-н Саввиди.
Почему крупные бизнесмены идут в политику?
— Любая экономика отчасти политизирована. В нашей стране она политизирована максимально. Крупные бизнесмены идут туда, потому что являются ее частью, и им не безразлична как сама страна, так и процессы, в ней происходящие.
На Западе бизнесмены находят профессиональных политиков, которые представляют и защищают их интересы в органах власти. Почему в России такой симбиоз редко встречается?
— Это лишь один из путей влияния на политические решения. Я вообще считаю, что если рассматривать приход в политику только как средство лоббирования своих интересов, то идти туда не надо. Можно найти немало других изысканных технологий, которые позволят сделать это проще и эффективнее, без личного участия в заседаниях Госдумы. Безусловно, человеку, обладающему определенными средствами и имеющему положение в обществе, выгодно, не отвлекаясь от текущей деятельности, нанять профессионального лоббиста, который бы отстаивал его интересы во власти. Но это отнюдь не «ноу-хау» современности. Подобные механизмы взаимодействия бизнеса и власти описывал в своих трудах еще Аристотель. Однако в этой системе есть один недостаток: с течением времени политик перестает интересовать своего партнера по причине того, что не может реализовать его идеи и мысли так качественно, как хочет последний. Поэтому успешные, состоявшиеся люди, которым не безразлична судьба страны, самостоятельно идут в политику, тем самым помогая строить серьезную экономику. Ведь кто лучше представителя отрасли может знать ее интересы? Я всегда говорил: если твои интересы идут в унисон с интересами народа, то не зазорно и не стыдно защищать их самому.
Есть ряд бизнесменов, которые, год-два позанимавшись политикой, разочаровываются и уходят. Каких принципов нужно придерживаться, чтобы удержаться?
— Когда бизнесмен занимается крупным бизнесом, то он видит внутренние механизмы многих экономических и социальных процессов в регионе. И возникает обманчивое ощущение: ему кажется, что, попав во власть, он сможет модернизировать законодательство так, что всем сразу станет хорошо, и все заработает в два раза быстрее. Это как неопытный ювелир думает, что если ему в руки попадет хороший алмаз, то он его превратит в прекрасный бриллиант. Но как только такие бизнесмены-мечтатели приходят в большую политику, они довольно быстро остывают. Законотворчество— очень сложная и во многом как раз-таки ювелирная работа. Работа зачастую даже вопреки. Ведь здесь присутствует конфликт интересов. Если говорить о предпринимателе и государстве, то одна сторона всегда заинтересована меньше платить, а другая— больше получать. И вот здесь законодатель должен уметь лавировать между этими полюсами. То есть попытаться, не ущемляя серьезно интересов бизнеса, удовлетворить так называемый «государственный заказ». Получается, что те предприниматели, которых во власть ведут в большей степени эмоции, быстро разочаровываются в увиденном и уходят. Выгорают. На мой взгляд, одной из главных черт мудрого политика является долготерпение.
Можно ли сегодня без административного ресурса или политического влияния делать серьезный бизнес в регионе?
— Сначала хотелось бы понять, что такое серьезный бизнес.
Ну, скажем, крупный.
— Крупный— это еще не означает серьезный. Если этот бизнес так или иначе влияет на ключевые региональные, отраслевые, государственные процессы, то, разумеется, без такого ресурса он долго не протянет. По-моему, в любом успешном бизнесе с определенного момента необходим административный ресурс, чтобы государство или регион не то чтобы помогал, а в наших условиях хотя бы не мешал. Надо понимать, что у нас экономика еще больна— она не имеет возможности обеспечить полноценное содержание социально нуждающихся. В связи с этим любой работающий в нашей стране должен осознавать свою социальную ответственность и быть готовым содержать тех, кто не может себя прокормить. Властям важно эту ответственность бизнеса не то чтобы держать под опекой, а действовать в этом вопросе с ним сообща, в некоем партнерстве. И как только появляется такое партнерство, возникает влияние.
От социальной ответственности никуда не уйти— власти не дадут о ней забыть.
— Не в обиду будет сказано огромной армии чиновников, но иногда складывается впечатление, что люди попадают туда зачастую только потому, что больше себя нигде реализовать не получилось. А придя в чиновники, они сразу задаются философским вопросом: почему некто бизнесмен Иванов живет лучше, чем я? И отвечать в духе того, что может быть, Иванов хорошо работает, у него какой-то талант, он более тонко видит ситуацию, чиновник не собирается. Он видит другое: получается, что он Иванову создает условия для ведения бизнеса и при этом живет хуже него. И предприниматель, когда сталкивается с подобным завистливым чиновником, хочет как можно скорее сделать так, чтобы он ему не мешал. В нашей стране экономика инфицирована подобными явлениями. Но это болезни периода становления. Мы ушли от социалистической системы и пока непонятно, куда мы пришли. Но самое главное— никуда не сворачивать. Иначе это будет катастрофа.
А вы считаете, что это становление, а не угасание?
— Конечно. Через это надо пройти. Это как детскому возрасту присущи детские болезни. Переболеем, но зато укрепим организм. То же самое с экономикой. Она у нас еще довольно молодая— я имею в виду постсоветский период. И вариант здесь один— не сворачивая, двигаться по пути формирования экономически стабильного государства. Ведь предприниматели в большей степени сегодня боятся именно непредсказуемости. Как только ситуация в стране придет в состояние хорошего прогноза, я думаю, мы справимся со многими текущими проблемами.
Нам стоит перенять кубанский опыт лоббирования
По мнению Ивана Саввиди, в работе региональной власти с донскими представителями в Федеральном Собрании есть существенный недостаток— отсутствие системного подхода в лоббировании интересов Ростовской области. Отсутствие такого механизма во многом предопределило победу Краснодара в споре за перенос игорной зоны.
— Не думаю, что в России есть еще такой регион, у которого сразу четыре председателя комитета в Госдуме— Плигин, Борзова, Усачев, Туголуков. Очень представительная компания. Но разве питерцам было недостаточно одного Путина? Иногда лучше иметь одного хорошего, высокопрофессионального лоббиста от региона, чем большую группу звезд. Вот сейчас на стороне кубанцев сильный лоббист и мощнейшая фигура— Глеб Хор. А у нас с учетом еще и председателя комитета Совета Федерации по бюджету (Евгений Бушмин)— огромный потенциал, но полное отсутствие сплоченности, чтобы использовать его в интересах области.
Как вы отнеслись к переносу игорной зоны под Анапу? Почему не противостояли краснодарскому лобби?
— Решение о переносе зоны принято. Теперь легко рассуждать «задним числом». Тем не менее, я уверен, что из этой ситуации нам всем нужно извлечь определенные уроки. Изначально надо было понимать, что такое игорная зона на границе двух конкурирующих субъектов федерации. Краснодар объективно сделал заметно больше, чем мы для того, чтобы игорная зона заработала. Проанализировав ситуацию, Кубань решила просто «перетянуть одеяло» на себя и дальше развивать этот проект самостоятельно. Если отвлечься от нашего регионального интереса, то я подобный принцип одобряю. Надо признаться: если что-то не получается или вы не занимаетесь каким-то вопросом, то, простите, это не значит, что другие им не занимаются.
По всей видимости, с механизмом лоббирования региональных интересов у нас тоже есть некая проблема
— Да, к сожалению, при прежнем губернаторе у нас не было принципа системного лоббирования. Были отдельные поручения— и этим все заканчивалось. На Кубани, как и во многих других регионах России, взаимодействие депутатского корпуса субъекта в Госдуме и местной власти выстроено иначе— там системно работают. Губернатор приглашает депутатов и говорит— давайте определимся, кто за какие направления будет отвечать, затем подключаются ведомства, министерства, и пошло-поехало. И, если говорить об уроках, то, наверное, нам стоит перенять кубанский опыт. На мой взгляд, нужно, как минимум, раз в месяц встречаться на уровне губернатора, чтобы согласовывать свои действия. Что касается моего личного мнения не как политика, а как отца двоих сыновей, я рад, что казино будут подальше от моих детей и будущих внуков. Но оговорюсь, мое личное мнение будет определяющим в парламентской работе до тех пор, пока каждый из нас в Думе идет разрозненно.
Проблема нашего региона только в слабой замотивированности власти? С мотивацией бизнеса проблем нет?
— Все то, что сегодня в Ростовской области можно назвать экономическим успехом — это, скорее, успех бизнеса, чем власти. Разве проект по выращиванию мяса индейки, который можно признать одним из самых успешных в Европе, поддерживался на самом старте местной властью? Нет, это дело рук конкретного человека. А когда область увидела, что процесс не останавливается, она зашевелилась, как в том анекдоте: разбудите начальника пожарной охраны— он метит на мое место. Когда область увидела, что без ее участия вполне успешно создается столь масштабный проект, дали команду— выезжайте, ознакомьтесь с тем, что там происходит. Ведь нам дай нормальную почву, и Краснодару просто будет нечего делать. Мы забыли, что Ростовская область— аграрный регион. И не пришли ни к чему. Думали, станем законодателями в комбайностроении, затем в машиностроении, в атомной энергетике. Обманывать себя не надо. Очевидно, что из всех проектов, которые, так или иначе, появлялись на Дону, наиболее успешными оказывались аграрные.
Хочется качественно понимать, что происходит вокруг
Г-н Саввиди полагает, что может быть и в следующем созыве Госдумы полезен как партии, так и региону. Но если «Единая Россия» посчитает, что двух «пятилеток» ему будет достаточно, Иван Саввиди уверен: без работы он не останется ни на секунду.
Что вы считаете главным итогом своей депутатской деятельности в Госдуме предыдущего и текущего созывов?
— Гегель однажды сказал, что греки сделали столько, что сегодня могут уже больше ничего и не делать. Если же серьезно, то в предыдущем созыве я взялся за защиту интересов отечественного производителя в табачной отрасли. Мы долго доказывали, что нам нужна опробованная во многих передовых странах смешанная схема формирования акцизного налога. Транснациональные компании производили и продавали в России сигареты с удельным весом налога в цене— 4-5%, а отечественные— от 35% до 48%. Тогда я был зампредом бюджетного комитета и доказывал, что если мои предложения будут приняты, то отрасль вместо ожидаемых 29 миллиардов рублей будет в состоянии платить в бюджет 42 миллиарда. Кстати, на тот момент мы шли в одной обойме с Хором, который первым увидел в моей логике рациональное зерно. Подготовлено было огромное количество расчетов, подходов. В итоге за три года налоговые сборы с табачной отрасли выросли до 103 миллиардов рублей. Я считаю, что одного подобного закона на четыре года более чем достаточно.
Потом мне стало не совсем интересно заниматься узкими вопросами. Я почувствовал потребность, как бы это грубо ни звучало, в общении с умными людьми. Ведь наступает тот возраст, когда хочется качественно понимать, что происходит вокруг, как формируются мнения, почему в других странах, которые слабее и генофондом, и ресурсами дела идут успешнее, чем у нас. Я попросился в международный комитет в текущем созыве.
Сегодня я стал уже совсем другим человеком. Главным достижением в новой роли я считаю решение, которое было получено по византийскому православному наследию, когда православные христиане получили возможность впервые за последние 88 лет официально отслужить литургию и помолиться в особо значимом монастыре на территории Турции. Это многого стоит, когда несколько тысяч верующих из России выехали на службу, которая впервые проводилась совместно представителями трех православных ветвей.
В 2011 году пойдете в Госдуму снова? Если да, то будет ли это другой Саввиди?
— Я нахожусь в постоянном развитии. Саввиди сегодня всегда будет немного отличаться от Саввиди завтра. Одинаковых дней у меня нет.
Что же касается депутатства, то многое решает партия, в которой я состою— если однопартийцы посчитают, что я сработал с достойным результатом в Госдуме и принес определенную пользу, то я, наверное, пошел бы, потому что чувствую, что могу приносить пользу и впредь. Я же назвал только два ключевых законопроекта с моим участием, на самом деле их было значительно больше.
А если все же партия будет другого мнения?
— Вы знаете, у меня не успеет высохнуть перо моей ручки, как я найду себе занятие. Вернусь в бизнес и докажу, что пока еще хватает пороха в пороховницах.
Депутат Госдумы РФ ИВАН САВВИДИ отмечает, что сегодня Ростовская область обладает уникальным лоббистским потенциалом в Федеральном Собрании, которому может позавидовать любой регион страны. Но до сих пор он так и остается потенциалом, поскольку среди парламентариев, представляющих интересы донской земли, нет сплоченности и системного подхода к защите этих интересов. Нет даже четкого понимания, в чем именно состоят эти интересы. По словам г-на Саввиди, если местная исполнительная власть не изменит механизмов взаимодействия с депутатским корпусом субъекта в Госдуме, то лоббистский ресурс будет потерян.
По мнению Ивана Саввиди, существенных отличий между электоратом депутата и клиентами бизнесмена нет. Различия лишь в механизмах и подходах. «Я вообще считаю, что борьба товаров, борьба людей, борьба за товары и за людей имеет одни корни— методы и принципы во многом схожи»,— добавляет г-н Саввиди.
Почему крупные бизнесмены идут в политику?
— Любая экономика отчасти политизирована. В нашей стране она политизирована максимально. Крупные бизнесмены идут туда, потому что являются ее частью, и им не безразлична как сама страна, так и процессы, в ней происходящие.
На Западе бизнесмены находят профессиональных политиков, которые представляют и защищают их интересы в органах власти. Почему в России такой симбиоз редко встречается?
— Это лишь один из путей влияния на политические решения. Я вообще считаю, что если рассматривать приход в политику только как средство лоббирования своих интересов, то идти туда не надо. Можно найти немало других изысканных технологий, которые позволят сделать это проще и эффективнее, без личного участия в заседаниях Госдумы. Безусловно, человеку, обладающему определенными средствами и имеющему положение в обществе, выгодно, не отвлекаясь от текущей деятельности, нанять профессионального лоббиста, который бы отстаивал его интересы во власти. Но это отнюдь не «ноу-хау» современности. Подобные механизмы взаимодействия бизнеса и власти описывал в своих трудах еще Аристотель. Однако в этой системе есть один недостаток: с течением времени политик перестает интересовать своего партнера по причине того, что не может реализовать его идеи и мысли так качественно, как хочет последний. Поэтому успешные, состоявшиеся люди, которым не безразлична судьба страны, самостоятельно идут в политику, тем самым помогая строить серьезную экономику. Ведь кто лучше представителя отрасли может знать ее интересы? Я всегда говорил: если твои интересы идут в унисон с интересами народа, то не зазорно и не стыдно защищать их самому.
Есть ряд бизнесменов, которые, год-два позанимавшись политикой, разочаровываются и уходят. Каких принципов нужно придерживаться, чтобы удержаться?
— Когда бизнесмен занимается крупным бизнесом, то он видит внутренние механизмы многих экономических и социальных процессов в регионе. И возникает обманчивое ощущение: ему кажется, что, попав во власть, он сможет модернизировать законодательство так, что всем сразу станет хорошо, и все заработает в два раза быстрее. Это как неопытный ювелир думает, что если ему в руки попадет хороший алмаз, то он его превратит в прекрасный бриллиант. Но как только такие бизнесмены-мечтатели приходят в большую политику, они довольно быстро остывают. Законотворчество— очень сложная и во многом как раз-таки ювелирная работа. Работа зачастую даже вопреки. Ведь здесь присутствует конфликт интересов. Если говорить о предпринимателе и государстве, то одна сторона всегда заинтересована меньше платить, а другая— больше получать. И вот здесь законодатель должен уметь лавировать между этими полюсами. То есть попытаться, не ущемляя серьезно интересов бизнеса, удовлетворить так называемый «государственный заказ». Получается, что те предприниматели, которых во власть ведут в большей степени эмоции, быстро разочаровываются в увиденном и уходят. Выгорают. На мой взгляд, одной из главных черт мудрого политика является долготерпение.
Можно ли сегодня без административного ресурса или политического влияния делать серьезный бизнес в регионе?
— Сначала хотелось бы понять, что такое серьезный бизнес.
Ну, скажем, крупный.
— Крупный— это еще не означает серьезный. Если этот бизнес так или иначе влияет на ключевые региональные, отраслевые, государственные процессы, то, разумеется, без такого ресурса он долго не протянет. По-моему, в любом успешном бизнесе с определенного момента необходим административный ресурс, чтобы государство или регион не то чтобы помогал, а в наших условиях хотя бы не мешал. Надо понимать, что у нас экономика еще больна— она не имеет возможности обеспечить полноценное содержание социально нуждающихся. В связи с этим любой работающий в нашей стране должен осознавать свою социальную ответственность и быть готовым содержать тех, кто не может себя прокормить. Властям важно эту ответственность бизнеса не то чтобы держать под опекой, а действовать в этом вопросе с ним сообща, в некоем партнерстве. И как только появляется такое партнерство, возникает влияние.
От социальной ответственности никуда не уйти— власти не дадут о ней забыть.
— Не в обиду будет сказано огромной армии чиновников, но иногда складывается впечатление, что люди попадают туда зачастую только потому, что больше себя нигде реализовать не получилось. А придя в чиновники, они сразу задаются философским вопросом: почему некто бизнесмен Иванов живет лучше, чем я? И отвечать в духе того, что может быть, Иванов хорошо работает, у него какой-то талант, он более тонко видит ситуацию, чиновник не собирается. Он видит другое: получается, что он Иванову создает условия для ведения бизнеса и при этом живет хуже него. И предприниматель, когда сталкивается с подобным завистливым чиновником, хочет как можно скорее сделать так, чтобы он ему не мешал. В нашей стране экономика инфицирована подобными явлениями. Но это болезни периода становления. Мы ушли от социалистической системы и пока непонятно, куда мы пришли. Но самое главное— никуда не сворачивать. Иначе это будет катастрофа.
А вы считаете, что это становление, а не угасание?
— Конечно. Через это надо пройти. Это как детскому возрасту присущи детские болезни. Переболеем, но зато укрепим организм. То же самое с экономикой. Она у нас еще довольно молодая— я имею в виду постсоветский период. И вариант здесь один— не сворачивая, двигаться по пути формирования экономически стабильного государства. Ведь предприниматели в большей степени сегодня боятся именно непредсказуемости. Как только ситуация в стране придет в состояние хорошего прогноза, я думаю, мы справимся со многими текущими проблемами.
Нам стоит перенять кубанский опыт лоббирования
По мнению Ивана Саввиди, в работе региональной власти с донскими представителями в Федеральном Собрании есть существенный недостаток— отсутствие системного подхода в лоббировании интересов Ростовской области. Отсутствие такого механизма во многом предопределило победу Краснодара в споре за перенос игорной зоны.
— Не думаю, что в России есть еще такой регион, у которого сразу четыре председателя комитета в Госдуме— Плигин, Борзова, Усачев, Туголуков. Очень представительная компания. Но разве питерцам было недостаточно одного Путина? Иногда лучше иметь одного хорошего, высокопрофессионального лоббиста от региона, чем большую группу звезд. Вот сейчас на стороне кубанцев сильный лоббист и мощнейшая фигура— Глеб Хор. А у нас с учетом еще и председателя комитета Совета Федерации по бюджету (Евгений Бушмин)— огромный потенциал, но полное отсутствие сплоченности, чтобы использовать его в интересах области.
Как вы отнеслись к переносу игорной зоны под Анапу? Почему не противостояли краснодарскому лобби?
— Решение о переносе зоны принято. Теперь легко рассуждать «задним числом». Тем не менее, я уверен, что из этой ситуации нам всем нужно извлечь определенные уроки. Изначально надо было понимать, что такое игорная зона на границе двух конкурирующих субъектов федерации. Краснодар объективно сделал заметно больше, чем мы для того, чтобы игорная зона заработала. Проанализировав ситуацию, Кубань решила просто «перетянуть одеяло» на себя и дальше развивать этот проект самостоятельно. Если отвлечься от нашего регионального интереса, то я подобный принцип одобряю. Надо признаться: если что-то не получается или вы не занимаетесь каким-то вопросом, то, простите, это не значит, что другие им не занимаются.
По всей видимости, с механизмом лоббирования региональных интересов у нас тоже есть некая проблема
— Да, к сожалению, при прежнем губернаторе у нас не было принципа системного лоббирования. Были отдельные поручения— и этим все заканчивалось. На Кубани, как и во многих других регионах России, взаимодействие депутатского корпуса субъекта в Госдуме и местной власти выстроено иначе— там системно работают. Губернатор приглашает депутатов и говорит— давайте определимся, кто за какие направления будет отвечать, затем подключаются ведомства, министерства, и пошло-поехало. И, если говорить об уроках, то, наверное, нам стоит перенять кубанский опыт. На мой взгляд, нужно, как минимум, раз в месяц встречаться на уровне губернатора, чтобы согласовывать свои действия. Что касается моего личного мнения не как политика, а как отца двоих сыновей, я рад, что казино будут подальше от моих детей и будущих внуков. Но оговорюсь, мое личное мнение будет определяющим в парламентской работе до тех пор, пока каждый из нас в Думе идет разрозненно.
Проблема нашего региона только в слабой замотивированности власти? С мотивацией бизнеса проблем нет?
— Все то, что сегодня в Ростовской области можно назвать экономическим успехом — это, скорее, успех бизнеса, чем власти. Разве проект по выращиванию мяса индейки, который можно признать одним из самых успешных в Европе, поддерживался на самом старте местной властью? Нет, это дело рук конкретного человека. А когда область увидела, что процесс не останавливается, она зашевелилась, как в том анекдоте: разбудите начальника пожарной охраны— он метит на мое место. Когда область увидела, что без ее участия вполне успешно создается столь масштабный проект, дали команду— выезжайте, ознакомьтесь с тем, что там происходит. Ведь нам дай нормальную почву, и Краснодару просто будет нечего делать. Мы забыли, что Ростовская область— аграрный регион. И не пришли ни к чему. Думали, станем законодателями в комбайностроении, затем в машиностроении, в атомной энергетике. Обманывать себя не надо. Очевидно, что из всех проектов, которые, так или иначе, появлялись на Дону, наиболее успешными оказывались аграрные.
Хочется качественно понимать, что происходит вокруг
Г-н Саввиди полагает, что может быть и в следующем созыве Госдумы полезен как партии, так и региону. Но если «Единая Россия» посчитает, что двух «пятилеток» ему будет достаточно, Иван Саввиди уверен: без работы он не останется ни на секунду.
Что вы считаете главным итогом своей депутатской деятельности в Госдуме предыдущего и текущего созывов?
— Гегель однажды сказал, что греки сделали столько, что сегодня могут уже больше ничего и не делать. Если же серьезно, то в предыдущем созыве я взялся за защиту интересов отечественного производителя в табачной отрасли. Мы долго доказывали, что нам нужна опробованная во многих передовых странах смешанная схема формирования акцизного налога. Транснациональные компании производили и продавали в России сигареты с удельным весом налога в цене— 4-5%, а отечественные— от 35% до 48%. Тогда я был зампредом бюджетного комитета и доказывал, что если мои предложения будут приняты, то отрасль вместо ожидаемых 29 миллиардов рублей будет в состоянии платить в бюджет 42 миллиарда. Кстати, на тот момент мы шли в одной обойме с Хором, который первым увидел в моей логике рациональное зерно. Подготовлено было огромное количество расчетов, подходов. В итоге за три года налоговые сборы с табачной отрасли выросли до 103 миллиардов рублей. Я считаю, что одного подобного закона на четыре года более чем достаточно.
Потом мне стало не совсем интересно заниматься узкими вопросами. Я почувствовал потребность, как бы это грубо ни звучало, в общении с умными людьми. Ведь наступает тот возраст, когда хочется качественно понимать, что происходит вокруг, как формируются мнения, почему в других странах, которые слабее и генофондом, и ресурсами дела идут успешнее, чем у нас. Я попросился в международный комитет в текущем созыве.
Сегодня я стал уже совсем другим человеком. Главным достижением в новой роли я считаю решение, которое было получено по византийскому православному наследию, когда православные христиане получили возможность впервые за последние 88 лет официально отслужить литургию и помолиться в особо значимом монастыре на территории Турции. Это многого стоит, когда несколько тысяч верующих из России выехали на службу, которая впервые проводилась совместно представителями трех православных ветвей.
В 2011 году пойдете в Госдуму снова? Если да, то будет ли это другой Саввиди?
— Я нахожусь в постоянном развитии. Саввиди сегодня всегда будет немного отличаться от Саввиди завтра. Одинаковых дней у меня нет.
Что же касается депутатства, то многое решает партия, в которой я состою— если однопартийцы посчитают, что я сработал с достойным результатом в Госдуме и принес определенную пользу, то я, наверное, пошел бы, потому что чувствую, что могу приносить пользу и впредь. Я же назвал только два ключевых законопроекта с моим участием, на самом деле их было значительно больше.
А если все же партия будет другого мнения?
— Вы знаете, у меня не успеет высохнуть перо моей ручки, как я найду себе занятие. Вернусь в бизнес и докажу, что пока еще хватает пороха в пороховницах.