ЕГОР ПАЩИНА: "Без дополнительных инвестиций роста больше не будет"

Егор Пащина  аналитик и финансовый директор Eagle Venture Partners, одной из самых известных российских управляющих компаний, специализирующихся на прямых инвестициях. В Челябинской области г-н Пащина побывал в качестве докладчика на VI Южноуральском экономическом форуме, организованном корпорацией «СТРАТУМ» совместно с Минэкономразвития Челябинской области. В эксклюзивном интервью Егор Пащина поделился с читателями «ДК» своими взглядами на развитие российского инвестиционного рынка и рассказал о плюсах и минусах сотрудничества небольших региональных компаний с фондами прямых инвестиций (ФПИ) .

 

 

 

досье
Егор Пащина
финансовый директор компании Eagle Venture Partners
ОБРАЗОВАНИЕ: 1994-2000  Уральский государст­венный университет им. М. Горького, экономический факультет, магистр экономики, специализация «Экономико-математическое моделирование».
2005  кандидат экономических наук, специальность «Финансы, денежное обращение и кредит».
Курсы по корпоративным финансам, внутреннему контролю, МСФО EVCA, Ernst & Young, Arthur Andersen, CBSD, TACIS.
КАРЬЕРА: 1997-1998  Урало-сибирский центр приватизации, специалист по оценке инвестиционных проектов.
1999-2000  Уральская телефонная компания, экономист.
2001-2003  Eagle Venture Partners, финансовый аналитик.
2003-2005  International Finance Corporation, проект «Корпоративное управление в России», финансовый аналитик.
С марта 2005  Eagle Venture Partners, финансовый директор.

 

Российский рынок прямых инвестиций переживает стадию устойчивого роста. При этом профессиональные инвесторы все чаще начинают интересоваться не только крупными региональными холдингами, но и компаниями, которые принято относить к среднему и даже малому бизнесу. По некоторым оценкам, в 2006 г. (как и в 2005-м) для инвестирования в России ФПИ привлекли порядка $1 млрд. Егор Пащина выделяет две основные причины существующей тенденции: общий рост экономики и увеличение интереса к РФ со стороны зарубежных инвесторов (деятельность ФПИ в стране как раз и начиналась западными финансовыми консорциумами при активном содействии ЕБРР).

Рынок прямых инвестиций по-прежнему сосредоточен в руках иностранных финансовых корпораций? А российские управляющие компании к нему интерес проявляют?

Безусловно, российские компании приходят. У отечественного капитала есть большой интерес к фондам прямых инвестиций. К примеру, мы не так давно разговаривали с несколькими потенциальными российскими инвесторами, которые хотели вложить деньги в этот бизнес. Правда, все они после разговора с нами сказали, что им интереснее создать собственный ФПИ. Поэтому, если говорить о громких именах, то они процентов на 90 западные. А если о капитале, которым эти компании с громкими именами управляют, то в нем уже есть определенная доля российских денег.

Если говорить о российском бизнесе в регионах, то какова сегодня ориентировочная потребность компаний в инвестициях?

Потребности очень высокие, потому что экономический рост, произошедший благодаря запуску не использовавшихся со времен распада Советского Союза мощностей, практически закончился. И сейчас все эксперты сходятся в том, что дальнейшего роста без дополнительных инвестиций больше не будет.

Какие российские рынки наиболее интересны для ФПИ?

Если говорить в общем, то для фонда прямых инвестиций представляет интерес любая отрасль, где высока доля добавленной стоимости. Также интересны те отрасли, которые работают с конечным потребителем: ритейл, производство товаров для населения, сфера услуг, пищевая промышленность. Если компания обладает уникальными ресурсами, конкурентными преимуществами и за счет этого может производить уникальный товар или услугу с высокой добавленной стоимостью, то она заинтересует ФПИ. Уникальные ресурсы и конкурентные преимущества создают предпосылки для дальнейшего роста бизнеса и, как следствие, для выгодного инвестирования со стороны фонда.

То есть интересны не рынки, а конкретные бизнесы?

Нужно говорить об отборе и рынков, и компаний. Привлекательны рынки, где цена определяется не большим количеством покупателей, а зависит от особенностей продукции, сбытовой и маркетинговой политики, продвижения. В этих отраслях фонд будет искать наиболее сильную компанию, которая многое может реализовать и способна обеспечить свой рост и, соответственно, рост стоимости доли инвестора.

Инвестиции в обмен на самостоятельность

В отличие от портфельных инвесторов, фонды прямых инвестиций вкладывают деньги непосредственно в сами компании, выкупая пакет акций у их владельцев. Это значит, что любые непредвиденные проблемы в развитии бизнеса отзываются прежде всего на доходах инвестора-акционера. Поэтому перед заключением сделки ФПИ тщательно выбирают объект инвестирования, а впоследствии участвуют в выработке стратегии развития компании. Однако далеко не все бизнесмены согласны допустить представителей фонда в свою «кухню».

Потенциальная доходность начинающих фирм выше, чем рентабельность уже сложившихся бизнесов. Значит ли это, что средние и малые компании могут стать объектом прямых инвестиций в первую очередь?

Безусловно, если рассматривать компанию, которая находится на первоначальной стадии своего развития (имеет идею или технологию, скажем, для запуска промышленного производства), то ее доходность в процентном соотношении будет выше, чем у давно существующей, при условии, что бизнес пойдет успешно. Но опять же, и риск в этом случае больше, так как вероятность того, что что-либо не получится, тоже выше.

Если говорить об инвесторах, то на ранних стадиях обычно привлекаются венчурные инвесторы . У них свои критерии работы, и они понимают, что из 10 проектов один или два сработают на «отлично», а восемь или девять  «в ноль» или прогорят. Фонды прямых инвестиций обычно «входят» на более поздних стадиях развития бизнеса, когда он уже устоялся, когда у компании есть доля рынка, выручка, прибыль, и она просто хочет расти дальше. Такова мировая практика.

Какие наиболее проблемные места выявляются у российских компаний при оценке бизнеса?

Все подобные проблемы можно поделить на две группы. Первая: весь бизнес «завязан» на одном-двух топах и выстроен не под абстрактного управленца, а под конкретного человека, который к тому же является его полным или частичным собственником. Соответственно треугольник корпоративного управления: «акционеры  совет директоров  генеральный менеджер» по сути сосредоточен в одной точке. Однако мы готовы к такой ситуации, и это не тот фактор, который может «убить» сделку. Ряд вопросов возникает и при анализе управленческой отчетности. Вторая проблема: в бухгалтерских документах существует одна компания, а деятельность ведется через нескольких юрлиц.

Нам, как и любому инвестору, хочется видеть консолидированные цифры.

Готовы ли компании отдать ФПИ крупный пакет акций, допустить представителей фонда в совет директоров?

Я бы разделил эту проблему на две части. Прежде всего, мы являемся финансовым инвестором. Это означает, что у нас есть деньги и примерное понимание того, как работает тот или иной бизнес. Но мы не умеем управлять этим бизнесом каждый день, поэтому не наша цель наводить в компании свои порядки: ходить и говорить, что те ящики переставим в этот угол, цех перепланируем, а сбыт будем делать вот так. Мы управляем на уровне принятия стратегических решений. И здесь есть та доля самостоятельности, которой бизнесмену нужно пожертвовать. Мы видим людей, верим в них и просто обсуждаем с ними стратегию, желая убедиться в том, что она верна.

С позиций региональных компаний, в чем основные преимущества ФПИ перед портфельным инвестированием?

Портфельные инвесторы приобретают ценные бумаги чаще всего на вторичном рынке, при этом деньги в компанию не попадают. Фонды прямых инвестиций, вкладывая существенную сумму, обычно покупают акции первичной эмиссии, что обеспечивает приток денег в фирму. Поэтому, если брать некрупную компанию, которая не имеет доступа на фондовый рынок, то для нее получить какие-либо средства от портфельных инвесторов практически нереально. Для того чтобы портфельные инвесторы приобрели ваши акции первичной эмиссии, нужно чтобы они вас знали, чтобы у вас была хорошая публичная история. Для этого необходимо выпускать облигации, активно выстраивать свой имидж.

Отдадим деньги в добрые руки

При отборе российских компаний для вложения денег инвесторы руководствуются несколькими типовыми критериями. Понимание принципов выбора объектов инвестирования позволяет региональным фирмам целенаправленно повышать свою привлекательность в их глазах.

Каковы критерии отбора проектов для ФПИ?

На первом этапе отбора ФПИ оценивают качественные показатели: бизнес-идею и команду. Соответственно, если мы видим бизнес, который нам нравится, то переходим ко второму этапу  анализируем количественные показатели: текущую и прогнозируемую доли рынка, норму прибыли, финансовое состояние.

Как «понравиться» аналитикам ФПИ?

Я затрудняюсь выдать перечень качеств, которыми необходимо обладать, но в любом случае профессионализм виден. Я приведу пример специалистов, которые ФПИ не нравятся. Это бизнесмены, которые говорят, что им нужен миллион на развитие, а потом заявляют, что согласны и на три, и на десять. Дескать, найдут куда деть. Можно и двадцать миллионов «куда-то деть», но это тупиковый путь.

Каковы ограничения фондов в работе с российскими проектами? Каков процент отсева?

Есть формальные ограничения, которые заключаются в том, что мы не вкладываем в недвижимость, крепкий алкоголь, табак, производство оружия и наркотиков. Когда мы оцениваем проекты по сути, то отсеиваем большую часть, и до конца доводим процентов 10-15. Здесь много причин. Ключевое условие вхождения чтобы с нами поделились долей в бизнесе. Люди к этому не всегда бывают готовы. Вторая группа причин для отказа связана с тем, что мы не получаем уверенности в том, что конкретная команда способна воплотить в жизнь созданную стратегию. И в-третьих, может не получиться договориться по поводу оценки бизнеса. Инвесторы пытаются оценивать его консервативно, в то время как противоположная сторона, то есть сущест­вующие акционеры, видят свое дело в позитивном ключе.

Какие фирмы работают с Eagle Venture Partners сегодня?

Я могу говорить только о тех компаниях, которые уже привлекли наши инвестиции, потому что мы не раскрываем имена партнеров до тех пор, пока сделка не завершена. В сентябре 2006 года мы запустили новый фонд Eagle Russia Fund. Сейчас в его портфеле челябинская ГК «Незабудка» (продуктовый ритейл) и «Страта Партнерс» (национальная сеть фитнес-клубов). Кроме того, у нас остались две компании из портфелей старых фондов. Это «Руком» (мясокомбинат в Уфе) и «Кодотел» (воронежский оператор связи CDMA). Это те сделки, по которым мы купили пакеты акций, и сейчас являемся акционерами компаний. Всего в России и Казахстане мы совершили порядка 30 сделок (включая две сделки нового фонда). Из 26 уже вышли: купили акции, держали их какое-то время и продали.

Законченные проекты можете назвать?

Конечно. Например, в 2000 году приобрели челябинскую промышленную группу «Метран» (блокирующий пакет). Работали с ней четыре года, и в 2004 году продали Emerson Electrics (США). В 2000 также купили около 17% акций екатеринбургского концерна «Калина». Эти ценные бумаги мы реализовали в 2004-2005 гг. Если говорить о других крупных компаниях, то в нашем портфеле был пивоваренный завод «Амстар» (бренды «Белый медведь», «Сокол»), который был продан в 2003 г. турецкой компании «Эфес». Кроме того, мы владели акциями таких организаций, как «Крекер» (входит в холдинг «Объединенные кондитеры»), Белгородский экспериментальный завод рыбных комбикормов и другие.

Каковы средние размеры инвестиций?

Если говорить о фондах прямых инвестиций в целом, то инвестиции в конкретную компанию начинаются от нескольких миллионов долларов и заканчиваются несколькими десятками миллионов. Внутри этого диапазона есть несколько ниш, ограниченных различными размерами инвестиций. Наша компания находится в нижней части этого диапазона: как правило, мы инвестируем от $3 до 15 млн. Например, в «Калину» мы вложили $10 млн. В мясокомбинат в Уфе и «Метран» по три миллиона. Более крупные фонды, соответственно, тяготеют к верхнему сегменту диапазона: $20-50 млн и выше.

Рынок долгосрочного инвестирования будет расти

Привлечение в качестве основного инвестора известного ФПИ снижает риск небольших региональных компаний стать жертвой рейдерского поглощения, считает Егор Пащина. Кроме того, сотрудничество с фондами прямых инвестиций помогает малоизвестной компании создать публичную финансовую историю, что облегчает взаимодействие с другими инвесторами, а в перспективе упрощает IPO.

Есть мнение, что инвестиционный рынок в России все-таки еще дикий. В законодательстве нет прямых норм, которые бы регулировали эту сферу. Насколько компании рискуют стать объектом недружественного поглощения, когда привлекают инвестора?

Сегодня объектом враждебного по­глощения может стать любая компания. Сейчас на российском рынке наиболее активными игроками являются западные ФПИ и фонды с преимущественно иностранным капиталом. Их профессиональный подход и практика не допускают враждебных поглощений. Сотрудничество всегда строится на принципах конфиденциальности, добровольности, и если по какой-то причине сделка не состоялась, то она «просто не состоялась». Никто информацию третьим лицам не продает и не натравливает на компанию рейдеров. Поэтому, если в качестве партнера рассматривается такой фонд, то риск не увеличивается, а в какой-то степени даже сокращается. Если говорить о нашей практике, то мы всегда рекомендуем партнеру выбрать одного из наиболее крупных российских реестродержателей с незапятнанной репутацией. Также настаиваем на том, чтобы соблюдались все процедуры: созыв собрания, регламент заседания совета директоров, общего совета директоров. Это помогает избежать недружественного поглощения в принципе.

Ряд экспертов сомневается в развитии рынка ФПИ: дескать, долгосрочные инвестиции в российский бизнес пока не актуальны.

Я не согласен с такой точкой зрения. Эта отрасль инвестиционного рынка растет достаточно быстрыми темпами, появляются новые фонды. Причем не просто новые, а новые фонды старых управляющих компаний. Это говорит о том, что люди на данном рынке работать умеют, верят в него, и сроки никого не пугают. Да, это инвестиции долгосрочные (например, наш базовый период владения  четыре-пять лет), но это не является проблемой. Я думаю, рынок ФПИ еще будет расти.

Насколько долгим будет этот рост?

Это зависит от многих факторов. Прежде всего, до тех пор, пока растет экономика. Но даже если ее темпы роста упадут, рост рынка ФПИ все равно продолжится. Десять лет назад со стороны компаний этот инструмент был узнаваем слабо. Приходилось рассказывать, что это такое и чем отличается от кредитования, что процентной ставки у нас нет в принципе никакой. Сейчас практика работы с фондами прямых инвестиций уже сложилась. Компании видят, что инвестиции фондов можно использовать не только как финансовый инструмент, но и как механизм создания имени, публичной истории, что выводит бизнес на более высокий уровень.

За рубежом фонды прямых инвестиций превосходят по доходности традиционные инструменты, то есть покупку акций и облигаций публичных компаний. В России иначе?

Вообще, западные и российские фонды сравнивать не очень корректно. Западная экономика уже считается развитой, в то время как Россия принадлежит к развивающимся рынкам, где доходы по определению выше, чем в развитых странах. Поэтому я могу сказать, что доходность ФПИ в России выше, чем на Западе, тем более, если брать долгосрочный период.

Для того чтобы сравнивать доходность ФПИ с аналогичным показателем других финансовых инструментов, нужно брать конкретный фонд, потому что и в России есть как успешные, так и неуспешные фонды. Если говорить о средних значениях, то они не очень сильно отличаются от средних значений доходности, которую можно получить на фондовом рынке: у любого инвестора есть и промахи, и ошибки. Что касается стоимости портфельных компаний, то первое время она обыкновенно понимается на уровне инвестиционных затрат. К примеру, мы вложили некоторое время назад «икс» миллионов долларов в компанию «Незабудка» и сейчас мы эту долю оцениваем в тот же «икс» миллионов, хотя и знаем, что она уже возможно стоит другую сумму.

По прогнозам аналитиков, в ближайшее время темпы роста ряда рынков в России замедлятся. Как в связи с этим вы оцениваете перспективы рынка ФПИ?

Падение темпов роста (если оно произойдет) скажется и на инвестиционной деятельности. Но я не думаю, что произойдет что-либо кардинальное, и кто-то перестанет работать. Просто инвесторы привыкнут к более низкой средней доходности. А этот показатель зависит не только от темпов роста экономики в целом или какой-либо отдельной отрасли, но и от конкретного предприятия. Если одна компания вырастает в два раза, а другая в два раза падает, то средний темп роста невысокий. Но, если вы вложили в ту, которая выросла в два раза, соответственно, у вас будет совсем другая ситуация. Поэтому задачей ФПИ будет суметь найти лучшие фирмы и инвестировать именно в них, что поможет противостоять снижению средней доходности.

 

детали

Что такое Eagle Venture Partners
 Источник: Eagle Venture Partners.