Бизнес-школы станут более ориентированы на бизнес

В 2011 г. был принят Федеральный закон № 293, который отменил аккредитацию программ дополнительного профессионального образования. Результаты работы бизнес‑школ теперь вместо государства будут, наконец, оценивать профессиональные сообщества. Как мне кажется, процесс очень позитивный и естественный, мы же кадры готовим именно для бизнеса, пусть он и скажет свое веское слово. Однако законодательные инициативы вызвали в рядах образовательных провайдеров заметные волнения.

Практика показывает, что с бизнесом бизнес‑школы не сильно дружат. В чем тут причина: то ли бизнес не готов к сотрудничеству, то ли бизнес‑школы «не тянут», отстали по транслируемому контенту от бизнеса на много поколений? На практике все гораздо проще. Зачем напрягаться бизнес‑школам и «ходить в поля», когда есть более удобные и вполне устраивающие их рынки. К примеру, чтобы запустить одну долгосрочную программу, нужно полтора‑два месяца на продажи. Средняя выручка для запуска — где‑то от 800 тыс. руб. И все, поехало по накатанной. А чтобы получить корпоративный заказ — нужно полгода переговоров, с меньшей суммой стартового заказа, более дорогими тренерами, усложненной процедурой контроля хода работ и высочайшими репутационными рисками. Очевидно, что при текущей региональной ситуации КПД от корпоративного сектора существенно ниже, чем от открытого. И куда вкладывать свои ограниченные ресурсы бизнес‑школам?

Отлицензированные бизнес‑школы делают значительную выручку за счет программ профессиональной переподготовки — компактного образования, успешно составляющего конкуренцию второму высшему. Пятьсот часов обучения — и освоен новый вид деятельности, и диплом в кармане. И потребителю выгодно, и бизнес‑школе хорошо. Ситуация с программами повышения квалификации аналогичная.

Основной рынок бизнес‑школ специфичен, и государственный документ здесь играет ключевую роль. Только удостоверившись в наличии выдаваемой «корочки», потребитель начинает выбирать собственно школу или услугу. Ну а дальше «лидеры продаж» определяются умением бизнес‑школ создавать локальный спрос на конкретные образовательные продукты. Например, высказывание: «В этом квартале резко вырос спрос на тайм‑менеджмент…» следует понимать так: «Мы, наконец, нашли харизматичного практика по тайм‑менеджменту с умеренным ценником, позволяющего запустить внеочередной высокомаржинальный образовательный продукт».

На мой взгляд, бизнес‑школы, понимая проблему, должны были бы срочно предпринять превентивные меры (совершенствовать продуктовые линейки, искать замену госдокументам, в том числе за счет образовательного франчайзинга и др.). На деле же реакция совершенно иная — образовательные провайдеры многократно увеличили свою активность на рынке государственных заказов, пытаясь нивелировать возможные рыночные потрясения государственными деньгами. Но емкость и этого рынка не безгранична, а финальный демпинг победителей делает его не сильно привлекательным уже для всех без исключения игроков.
Если заглянуть в очень недалекое будущее, то просматривается четкая стратификация бизнес‑школ на тех, кто останется на реальном рынке, и тех, кто тихо и окончательно скатится в сегмент академического образования, пытаясь выжать последние капли из ниши, регулируемой государством.

В любом случае, я думаю, отмена госаккредитации заставит бизнес‑школы более пристально посмотреть в сторону бизнеса. Другой тенденцией, вероятно, будет создание региональных или взаимодействие с уже наметившимися российскими СРО по бизнес‑образованию. Так при ТПП РО уже была попытка создать орган по сертификации тренеров, но широкой популярности инициатива не получила. Есть и столичные тенденции по созданию преемника деятельности Совета по MBA Минобрнауки РФ. Пока висит в воздухе вопрос сертификации и контроля качества региональных среднесрочных и краткосрочных программ, но прислониться рано или поздно бизнес‑школам к кому‑нибудь придется.