Александр Хуруджи: "В СИЗО я впервые за 8 лет выспался"

Он похудел так, что щегольские пиджаки, когда-то идеально сидевшие на его энергичной фигуре, теперь стали чуть велики. И легендарные кудри поседели. Только улыбка осталась прежней: по любому поводу и во все лицо. Мы сидим в подворотне на Нариманова, в перерыве судебного заседания, и Александр вдруг закуривает. "Сигареты?!" - не верю я своим глазам. Он отворачивается, чуть вытянув шею вбок и держа сигарету большим и указательным пальцами. "Да блин, закурил вот, - досадует сам на себя. - А как там не закуришь?"...

Его освободили из СИЗО под залог в 5 млн рублей, что для ростовского правосудия можно назвать сенсацией. Освободили  после того, как о деле Александра Хуруджи Путину рассказал уполномоченный по правам предпринимателей Борис Титов. О том, как связаны эти два события, не принято говорить. И вообще комментировать свое уголовное дело на свободе Хуруджи не имеет права. Процесс открытый, любой желающий может прийти и послушать. Другое дело - жизнь за решеткой.

- Как ты это все пережил?
- Самое страшное сразу было - это лязг решеток. Меня ведь в аэропорту задержали. Даже - как? - не задержали: подошли двое полицейских, "пройдемте, надо подписать бумаги"... Уголовное дело по иску МРСК Юг уже шло, я регулярно встречался со следователем, никуда не сбегал, у меня постоянная регистрация и место жительства, график работы был расписан на полгода вперед - любой мог зайти на сайт и посмотреть, где я нахожусь сейчас. Привезли в ГСУ ( Главное следственно управление СУ СК России по Ростовской области - прим автора), устроили досмотр вещей с понятыми, разговоры пошли типа "зачем тебе телефон? он тебе лет 15 не понадобится" и все такое...
- А чего хотели-то?
- Ничего. Просто психологическое давление на человека. Ломка. Мой адвокат не смог приехать, потому что была поздняя ночь, "беседа" со следователями длилась до 5 утра, а я до этого практические трое суток не спал, было много встреч, перелетов. В результате поднялось давление. Потом - ИВС.
- Представляю тебя в ИВС...
- Там смешно получилось. Я захожу, двери за мной захлопываются... Вот тот самый страшный лязг решеток. Вдруг какой-то человек вскакивает передо мной и орет: "Я ни в чем не виноват! Я не подделывала эти деньги!". Я говорю: "Ты что? В чем дело?" А он: "А вы разве не следователь?". А я в костюме, все дела - ведь прилетел на встречу с зам губернатора... Говорю ему: "Нет, я такой же как и ты" Он тут же нашелся: "КурЫть есть?"

Александра Хуруджи обвиняют в мошенничестве и отмывании денежных средств. Инициатор уголовного дела - сетевая энергетическая компания МРСК Юг. Хуруджи принадлежит 96% акций небольшой компании "Энергия", которая занимается транспортировкой электричества, прокладкой сетей и обслуживанием оборудования.

Полтора года назад "Энергия" приобрела оборудование одной обанкротившейся компании и кратно увеличила объемы перекачки энергии для МРСК Юга. Но платить по счетам энергетики не любят, арбитражи всех регионов России завалены исками, с помощью которых более мелкие компании взыскивают свои деньги. Там, где сделать это не удается, "мелочь" банротится и становится добычей крупных операторов. В случае с Хуруджи, Верховный суд полностью подтвердил законность требований компании "Энергия" к МРСК Юга - выплатить более 500 млн рублей долга. Однако в сетевой компании сочли, что "Энергия" незаконным образом добилась взыскания долга и потребовали возбудить уголовное дело против владельца. Прокуратура Ростовской области долгое время отказывалась подписывать обвинительное заключение по этому делу, настаивая, что отсутствует событие преступления. Но в результате один и тот же прокурор, который сначала отказал, потом подписал обвинение. Александру Хуруджи грозит до 10 лет лишения свободы. Он говорит, что страшно было первые месяца полтора.

- У меня восемь лет была бессоница. Всегда в работе, отдыхать не умею, лежать на пляже - не могу. Заснуть без снотворного  не получается. А в СИЗО я неожиданно для себя стал спать. Просто в какой-то момент я понял, что есть такая точка - совсем внизу. Я уже там, и дальше боятся нечего. Ты перестаешь переживать за себя, только остается беспокойство за родственников. Но вот эта грань беспокойства - она стирается. Его нет. Ты понимаешь, что если ты дальше будешь себя изматывать переживаниями, то начнется разрушение организма и нервной системы. Надо принять ситуацию ради сохранения себя самого. У меня этот момент наступил месяца через полтора. Я понял, что если случится неизбежное, что ж - буду жить здесь, помогать, консультировать...
- По твоим ощущениям: сколько в нашем ростовском СИЗО сидит предпринимателей?
- Когда там в общей сложности находится человек 800-1000, я думаю порядка сотни - это предприниматели. Из них - 60-70 - это те, кто сидит чисто по экономическим статьям. Остальные - по-разному: кто-то по 228-ой - отбирают бизнес, подбросили наркотики; есть человек, которого не смогли закрыть по экономической статье и обвинили в покушение на убийство.
- Эти люди сидят вместе с реальными ворами и убийцами?
- Администрация ростовского СИЗО достаточно грамотно себя ведет. Когда они видят мошенников - это одна история, когда видят, что это предприниматели, у которых отбирают бизнес, они это сразу понимают, у них опыт большой.
- Т.е. там существуют камеры, где сидят только предприниматели?

- По сути да. И это лучше для всех - меньше людей повесится, покончит с собой. Мы там друг друга поддерживаем. А если бросить предпринимателя в обычную камеру, то его могут там "развести" и прочие неприятности. Ну т.е. ничего хорошего не выйдет. С одной стороны, такое поведение администрации позволяет не портить им статистику по правонарушениям и самоубийствам в СИЗО, а с другой - там работают обычные люди и ничто человеческое им не чуждо. И потом - поверь: порой установленные в тюрьме правила более справедливы и понятны, чем на свободе. Имеет место взаимовыручка, люди стараются поддержать друг друга, оказавшись в сложной жизненной ситуации, и это правильно.

Спустя неделю после освобождения из-под ареста, Александр Хуруджи провел пресс-конференцию, на которой назвал происходящее в Ростовской области "геноцидом предпринимателей". По его словам, на практике презумпции невиновности в местных судах не существует.

- Любого человека можно обвинить в чем-угодно. Все дело в том, что реально выяснять, виновен он или не виновен, суд начнет только на этапе прений, а до тех пор не следствие должно найти и предоставить доказательства его вины, а сам подсудимый ищет доказательства того, что он невиновен. Преюдиция фактически не работает. Она декларируется государством и 90 статьей УПК - что если суд принял решение и оно признано законным, если оно не обжаловано... и т.д. В нашем случае все решения суда, вплоть до Верховного  полностью игнорируются.
- А как к тебе отнеслись в СИЗО, учитывая твою известность?
- Это был тот случай, когда слава бежала спереди героя (смеется). Сначала меня поместили в карантин - жуткое место, хуже, по-моему, только карцер. По идее, там человека должны обследовать, есть ли у него какие заболевания. Но это маленькая камера, окно под потолком и всегда открыто, когда меня туда бросили "за бортом" было минус 25. Холодно, тонкий матрас, а вместо нужника - дырка в полу. Но меня очень быстро оттуда перевели, там ремонт какой-то начался. И вообще все это время я сидел в нормальных камерах, там, где нет сильной перезаселенности.
- Думаешь, помогла твоя медийность?
- Уверен в этом. Когда вы, журналисты, начали писать обо мне, это очень чувствовалось. Сначала говорили: ой, сейчас пошумят и забудут про тебя. Но публикации продолжались. Некоторые адвокаты считают, что это вредит делу. Но вы даже не представляете, как это важно для тех людей, что сидят за решеткой и надеются на правосудие. Огромное спасибо тем, кто следит за такими делами.
- Неужели СМИ еще имеют влияние?
- Имеют и очень большое. Никому не хочется творить беззаконие под прицелом фотокамер.

Общаясь с журналистами на пресс-конференции, Александр Хуруджи еще раз поблагодарил бизнес-омбудсмена Бориса Титова, который приложил немало усилий для его освобождения. Хуруджи заявил, что по просьбе Титова будет представлять в Ростовской области "Партию Роста", которая в этом году принимает участие в выборах в Госдуму. И параллельно ходить на суды.
- А как ты сам оцениваешь перспективы своего дела?
- Если честно - я даже не представляю. Я думаю, что те юристы, которые знакомы с моим делом, тоже не представляют, чем это все может закончиться. Может - хорошо, а может - плохо. Я не знаю.
- Но тюрьма уже изменила тебя?
- Да. Я сейчас готовлю программу  и буду думать, как в рамках тех возможностей, что есть у омбудсмена (а, возможно, я буду просить, чтобы некоторых полномочий омбудсмену добавили), как с их помощью можно изменить ситуацию. Если это президенту нужно, если он действительно хочет изменить ситуацию с геноцидом предпринимательства в России. Если он хочет, чтобы предприниматель ассоциировался в нашей стране не с жуликом и вором, чтобы страна не жила всю жизнь на нефтяной игле, а как-то дальше развивалась врамках  мирового пространства...
- А ты думаешь, что он хочет этого?
- Я сейчас пытаюсь понять, хочет ли он этого на самом деле.
- Т.е ты считаешь, что ситуация с тобой - это исключение, а не часть системы?
- Я знаю, что сейчас процент оправдательных приговоров в российских судах - около процента. В Украине, которую мы как только не называем, этот показатель - выше 40%. Да что там Украина: в страшном 37-ом году прошлого века этот процент в СССР доходил до 45-ти. А сейчас - меньше процента! С этим надо что-то делать.