Нина Новикова, фонд "Помоги детям": сострадать надо конструктивно

По словам Нины Новиковой, которая стояла у истоков создания фонда «Помоги детям», постоянному и качественному сбору средств мешают сразу несколько причин — от равнодушия до кармы. «Я буду расстраиваться и плакать» — одна из наиболее популярных. Однако страдать надо конструктивно, говорит она и уже пять лет занимается не только помощью нуждающимся, но и сбором средств для них.

 

— В апреле 2010 г. я зарегистрировала фонд как НКО. Два года на постоянной основе нас поддерживает крупное предприятие. На волонтерских началах можно и нужно работать только первые пару лет. Но неизбежно появляются новые потребности, новые точки приложения денег. За прошедший год мы оказали совокупной помощи на 13 млн руб., т. е. это 1-1,5 млн руб. в мес. Раньше такую сумму мы собирали за год. Это наглядная экономическая эффективность работы НКО. Мы, сотрудники благотворительной организации, прибыли не извлекаем, но после того, как у нас появился меценат, наш оборот увеличился в 12 раз. А это значит, что мы в прошлом году оплатили лечение 70-ти тяжелобольным детям. Ведь нет ничего страшнее больного ребенка. Лечим детей с ДЦП, аутизмом, эпилепсией. Счета начинаются с 25 тыс. руб. за курс дельфинотерапии и доходят до 2,5 млн руб. — столько стоит реабилитация ДЦП в Китае. Но там действительно творят чудеса. Кто не сидел — сел, кто не стоял — встал. Смысл любой реабилитации в повторяемости. Но на данный момент у фонда нет финансовой возможности оплатить несколько курсов реабилитации одному и тому же ребенку, ведь подопечных у нас несколько десятков. Раньше помогали и другим регионам, но постепенно сконцентрировались на РО, т. к. наш бюджет не безграничен.  

 

Обеспеченных ростовчан немало, многие меня знают лично, что играет важную роль в фандрайзинге. Но я не могу достучаться до всех. Основной проблемой является равнодушие. Причин много — кому-то далеко, кому-то некогда. «Самим тяжело, нам бы своих прокормить», — говорят они, вернувшись с тропических островов. Либо спихивают на кармический эффект: «Значит, заслужили». Хорошо, если не хотите давать деньги в фонд, купите лекарство сами и пойдите отдайте. Тут энтузиазм сразу пропадает. И деньги не дам, и сам не повезу.  И главный, просто убийственный аргумент — «Я буду расстраиваться и плакать». Но страдать надо конструктивно. Ведь самая малая помощь лучше большого молчаливого сочувствия.

 

Мой принцип — с миру по нитке и один в поле не воин. Я прихожу с просьбой к своим знакомым, известным и неизвестным бизнесменам. Группа в соцсетях делает свое дело. Все отчеты и фотографии мы размещаем там, чтобы стать прозрачнее, чтобы люди присмотрелись. У нас появился благотворитель даже из Австралии, уже год помогающий девочке из Егорлыкского района. Купили ей ранец недавно. Помощь может быть и такой. Австралиец, меня никогда не видевший, присылает мне деньги, т. к. видит, что у нас все прозрачно. А среди местных так много недоверчивых.

 

Чтобы расширить круг потенциальных спонсоров, мы ведем сбор денег сразу несколькими путями. Это расчетный счет, Яндекс-кошелек, SMS-пожертвование и наличные. Но есть еще один, гораздо менее затратный способ помочь: поезжайте сами в реабилитационный центр и общайтесь с семьей, с больным ребенком. С одной из семей, в которой ребенок-аутист, приходит пообщаться мама с маленькой дочкой, помогают социализироваться. В Ростове не хватает специальных учреждений для особых детей. Если отдать аутиста в школу для умственно отсталых, он таким и останется, но если будет общаться с обычными детьми, он станет таким же, как они. 

 

У меня есть две задумки — реабилитационный центр для детей с ДЦП и с аутизмом. Эти идеи требуют участия меценатов. Но бизнесмены мыслят на уровне бизнес-плана, т. к. для них это очередной проект, который должен окупаться. К тому же деятельность таких учреждений должна иметь постоянное финансирование. За рубежом это устроено так: при каждом онкоцентре за границей есть попечительский совет и фандрайзинг-организация, привлекающая средства. Меценаты выделяют средства для закупки оборудования, стоимость которого переваливает за миллионы евро.

 

Меценатов я нахожу только благодаря своим связям. Так сложилось, что мой круг общения со времен школы, института и работы в бизнес-проектах очень широкий. Это дает мне возможность и наглость «тупо» просить деньги, т. к. другого пути нет. Стало модным обличать публичную благотворительность. Но если я буду сидеть дома в образе скромной и непубличной благотворительницы, я ничего не достигну, ведь у меня нет собственных средств. Но, к счастью, есть бизнесмены, чей уровень дохода позволяет им спасать жизни детей. Делая это открыто, они подают пример остальным.